|
Отчизны славные сыны...
|
|
| RusTango | Дата: Суббота, 06.12.2008, 11:33 | Сообщение # 1 |
 Лейтенант
Группа: Сообщество
Сообщений: 96
Статус: Offline
| "Я помню, я горжусь..." Танковые асы, что мы о них знаем... То что все они Германцы. А что, разве у нас не было таковых ???
БЫЛИ !!! Вот один из них....
Советский танковый ас Дмитрий Фёдорович Лавриненко.  Фронтовой абсолют Наполеон верил, что «Бог всегда на стороне больших батальонов» и, может быть, поэтому проиграл свои решающие битвы. Да, в большой войне исход дела решают не достижения отдельных личностей, а средний уровень боевого духа и профессиональной подготовки основной массы войск, помноженный на качество техники. Но порой победа или поражение в сражении, а с ними и судьба армии, страны могут зависеть от небольшой группы людей или даже одного человека. Усилия тысяч и миллионов тружеников победы персонифицируются в поражающие воображение подвиги героев. Один из них — танкист Дмитрий Лавриненко. Его личный счет: за 2,5 месяца — 28 боев, 52 подбитых фашистских танка, не считая уничтоженных пехоты и артиллерии врага. Это непревзойденный, абсолютный фронтовой рекорд. Дмитрий Лавриненко родился 10 сентября 1914 г. в станице Бесстрашной на Кубани. В 1931 г. окончил школу крестьянской молодежи, затем трехмесячные педагогические курсы. В 17 лет стал сельским учителем и отработал им 3 года. В 1934 г. подал заявление о желании служить в армии и был призван добровольцем. Год провел в кавалерии, затем стал курсантом танковой школы в Ульяновске. Окончив ее в мае 1938 г., стал младшим лейтенантом, участвовал в походах на Западную Украину и в Бессарабию. Оценивая подвиги Лавриненко, надо учитывать, что он воевал на Т-34 образца 1941-го года, в котором функции командира танка и наводчика орудия выполнял один человек. Дмитрий сам и вел огонь, и командовал танком и всем взводом. Это огромная нагрузка. И он справлялся. Важно помнить также, что воевал офицер в условиях количественного превосходства немецких танков. Враг навязывал инициативу, выбирал время и место ударов, а наши танкисты вынуждены были действовать в режиме «пожарной команды», на пределе возможностей, затыкая собой бреши. В боях под Москвой не найти случая, когда бы Лавриненко и его побратимы численно превосходили врага или хотя бы были равны ему, но танкисты побеждали фашистов. Начало Великой Отечественной лейтенант Лавриненко встретил командиром взвода 15-й танковой дивизии у самой границы на Западной Украине в городе Станиславе.
Отличиться в первых боях с немцами Лавриненко не удалось. Однако во время отступления Дмитрий проявил характер и наотрез отказался уничтожить свой неисправный танк, как это делали другие экипажи, чтобы не стеснять движение пятившихся на восток войск. Лавриненко добился своего, и его танк каким-то чудом следовал за отступавшими частями 15-й танковой дивизии. Только после того, как оставшийся личный состав дивизии был отправлен на переформирование, Лавриненко сдал свою неисправную машину в ремонт. Впервые Лавриненко отличился осенью , под Мценском в знаменитой 4-й танковой бригаде полковника М. Катукова, которая отражала яростные атаки рвавшейся к Москве 2-й танковой группы генерал-полковника Гейнца Гудериана. 6 октября 1941 года во время боя в районе села Первый Воин танковая группа лейтенанта Лавриненко, состоявшая из четырех танков Т-34, решительно атаковала колонну немецких танков, втянувшихся в лощину для уничтожения мотострелкового батальона бригады. Атака группы Лавриненко оказалась весьма своевременной, так как гудериановские танки, окружив пехоту, начали расстреливать ее из пулеметов и давить гусеницами. Избегая подхода на излишне близкую дистанцию, Т-34 открыли огонь по танкам противника. Постоянно меняя огневые позиции, появляясь в различных местах, четыре тридцатьчетверки производили на немцев впечатление действий большой танковой группы . Лавриненко уничтожил 4 немецких танка, экипаж старшего сержанта Антонова — 7 танков и 2 противотанковых орудия, сержанта Капотова — 1 танк, младшего лейтенанта Полянского — 3 танка и 4 мотоцикла. Взвод Дмитрия потерь не имел, наш батальон был спасен. 9 октября у деревни Шеино экипаж Лавриненко в одиночку отразил атаку 10 немецких танков, повредил несколько и сжег один. К 11 октября на личном счету офицера было 7 танков и до двух взводов уничтоженной пехоты врага. После боев под Мценском бригаду перебросили на Волоколамское направление. Утром 20 октября выяснилось, что пропал танк комвзвода Лавриненко, который 16 октября комбриг Катуков по просьбе командования 50-й армии оставил для охраны ее штаба. Назревало ЧП, по военному времени грозившее лейтенанту как минимум трибуналом. Но в полдень к штабу бригады подкатила «тридцатьчетверка», а за ней... немецкий штабной автобус. На лейтенанта набросился разгневанный начальник политотдела Деревянкин. Вместо ответа Лавриненко вынул из кармана бумагу: «Полковнику тов. Катукову. Командир машины Лавриненко Дмитрий Федорович был мною задержан. Ему была поставлена задача остановить прорвавшегося противника и помочь восстановить положение на фронте и в районе города Серпухова. Он эту задачу не только с честью выполнил, но и геройски проявил себя. За образцовое выполнение боевой задачи военный совет армии всему личному составу экипажа объявил благодарность и представил к правительственной награде. Комендант города Серпухова комбриг Фирсов». А дело было так. Штаб армии отпустил Лавриненко вслед за ушедшей бригадой. Но дорога была забита транспортом, и догнать бригаду не удалось. В Серпухове экипаж решил побриться в парикмахерской. Только офицер уселся в кресло, вбежал красноармеец и сообщил лейтенанту, что его срочно вызывает комендант города Фирсов. От него Лавриненко узнал, что по шоссе из Малоярославца на Серпухов движется немецкая колонна численностью до батальона. А сил для обороны города кроме комендантского взвода с трехлинейками не было. Вся надежда оставалась на единственный танк Лавриненко. Он поставил Т-34 в засаду в роще у деревни Высокиничи. Показалась немецкая колонна — боевое охранение на мотоциклах, за ним 3 грузовика с пехотой и противотанковыми орудиями, штабная машина. Подпустив врага на 150 метров, танкисты открыли огонь по колонне противника. Два орудия были разбиты, третье немцы пытались развернуть, но танк Лавриненко выскочил на шоссе, протаранил грузовики с пехотой, уничтожил орудийный расчет. Подошедший комендантский взвод довершил разгром. Экипаж сдал коменданту трофеи: 13 автоматов, 6 минометов, 10 мотоциклов с колясками и противотанковое орудие с боекомплектом. Штабной автобус Лавриненко по праву победителя забрал в бригаду.  Вновь отличился взводный в ноябре в боях на Волоколамском направлении. К тому времени 4-я танковая бригада была переименована в 1-ю гвардейскую, Лавриненко стал старшим лейтенантом. 17 ноября 1941 г. у села Лысцево три Т-34 и три БТ-7 под командованием Дмитрия приняли тяжелейший бой с восемнадцатью немецкими танками. Враг поджег два БТ и повредил два Т-34, а советские танкисты сожгли 7 немецких танков. Машина Лавриненко осталась невредима. Танкисты заняли Лысцево. Следом в него вошел стрелковый полк. Немцы прорвали фронт на правом фланге дивизии генерала И. Панфилова, вышли в тыл стрелковому полку, действия которого поддерживал Лавриненко, могли окружить другие части дивизии. В ее тыл прорвалась танковая колонна врага. Офицер вывел Т-34 навстречу ей. Оставался единственный выход из создавшегося положения: применить испытанный в боях верный способ - бить противника из засады.
Лавриненко скрытно вывел свой Т-34 навстречу немецкой танковой колонне и вблизи шоссе, идущего на Шишкино, поставил свой танк в засаду. Правда, на этот раз позицию, которую занял танк Дмитрия, трудно было назвать засадой, так как удобных укрытий нигде не было. Выручило лишь то, что выкрашенный белилами танк Лавриненко в заснеженном поле был почти незаметен и в первые минуты боя в наиболее выгодном положении оказались советские танкисты. 18 немецких танков вышли на дорогу. Лавриненко сначала ударил по бортам головных, затем по замыкающим и по центру колонны. В том бою он уничтожил 6 танков. 19 ноября 1941 г. в деревне Гусенево старший лейтенант стал свидетелем гибели командира 316-й стрелковой дивизии генерала Панфилова во время минометного обстрела. В тот момент на шоссе появились 8 немецких танков. Т-34 помчался навстречу им, остановился и открыл огонь. Семью снарядами Лавриненко уничтожил 7 танков. На восьмом выстреле заело спусковой механизм орудия , и последнему немецкому танку удалось скрыться. Не успели танкисты толком устранить заедание, как появились еще 10 немецких танков, открыли огонь. Взводный не успел выстрелить. Снаряд пробил левый борт Т-34. Механик-водитель Бедный был убит, стрелок-радист Шаров смертельно ранен в живот. Через 2 дня Лавриненко снова пошел в бой. Погибших заменили рядовой Соломянников и старший сержант Фролов. Последний в своей жизни танк врага он уничтожил в боях на подступах к Волоколамску 18 декабря 1941 г. Передовой отряд застал немцев врасплох. Лавриненко решил атаковать село Покровское самостоятельно. Враг, подтянув танки и орудия, стал продвигаться к деревне Горюны, чтобы отрезать передовой отряд от основных сил. Обнаружив у себя в тылу немецкие танки, Лавриненко развернул свою роту на 180 градусов и повел ее в атаку на Горюны, занятые немцами. К деревне подошли главные силы группы Катукова. Немцы попали в клещи. Разгром был полный. Лавриненко уничтожил танк, 2 противотанковых орудия и до полусотни немецких солдат. Враг обрушил на Горюны шквальный огонь минометов. В это время полковник Н. Чернояров — командир 17-й танковой бригады, входившей в состав подвижной группы Катукова, — вызвал Лавриненко на КП. Получив приказ, Дмитрий под обстрелом направился к своему танку и не дойдя несколько шагов до танка был смертельно ранен осколком мины. За 2,5 месяца войны Лавриненко в 28 боях уничтожил 52 танка и еще Бог знает сколько другой техники и пехоты врага. Число подбитых им танков по штатному расписанию Красной Армии — танковая бригада, по штатам вермахта — отдельный танковый батальон. С учетом состояния танковых частей вермахта, изрядно поиздержавшегося в летних боях Лавриненко за время одной стратегической операции уничтожил целый танковый полк, а вместе со своим взводом, наверное, — танковую дивизию врага. В истории войны это уникальное достижение. Лавриненко воевал на самом опасном участке фронта. Там от числа подбитых танков врага зависели темпы наступления его на Москву. После встречи с танкистами Катукова, лучшим из которых был Дмитрий, скорость наступления танков Гудериана упала с 35-40 до 7-9 км в сутки. Значит, наши войска получили еще немного времени на подтягивание резервов и подготовку контрудара. Офицер был не только метким стрелком, но и талантливым, тактически изобретательным командиром. Трудно сказать, была ли «засадная тактика» 4-й танковой (затем 1-й гвардейской) изобретением прославленного комбрига Катукова. Скорее все это продукт коллективного творчества всей бригады, в том числе и Дмитрия. Он был наиболее последователен и изобретателен в ее применении. Конечно, в настоящее время известны имена более результативных танковых асов. По сравнению с такими асами как Виттман, Кариус и другими, количество танков, уничтоженных Лавриненко, невелико. Почти все немецкие танковые асы прошли всю войну, от начала до конца. Поэтому их результаты столь значительны, что вызывают восторг и удивление у тех, кто интересуется бронетехникой и историей Второй мировой войны. Однако Лавриненко уничтожил эти 52 танка противника в самые критические и трагические дни 1941 года. Не стоит забывать и тот факт, что Лавриненко уничтожил 52 танка противника всего за 2,5 месяца ожесточенных боев! Его результат мог быть значительно выше, если бы осколок мины не убил старшего лейтенанта.
Дмитрий Фёдорович Лавриненко является не только самым результативным советским танкистом, он также самый результативный танкист среди танкистов стран антигитлеровской коалиции!
Следует отметить, что Лавриненко воевал на танках Т-34/76 образца 1941 года, у которых (как впрочем, и на всех модификациях танков Т-34 с 76-мм пушкой) функции командира и заряжающего выполняло одно лицо - сам командир танка.
Также известно, что приборы наблюдения и прицеливания оставляли желать лучшего, и круговой обзор у Т-34 образца 1941 года в сравнении с Т-34 более поздних образцов был значительно хуже. Да и в башне первых тридцатьчетверок было крайне тесно. Лавриненко — воплощение идеала танкиста, символ доблести наших танковых войск. К сожалению, он был удостоен заслуженных почестей только через много лет после своей смерти, хотя наградные листы на него готовили чуть ли не после каждого боя. 5 декабря 1941 г. Лавриненко представили к званию Героя Советского Союза, но 22 декабря, уже после его гибели утвердили почему-то только орден Ленина. Его именем назвали улицу в Волоколамске, поставили памятник на Родине, но звания Героя Советского Союза Дмитрий был удостоен лишь в мае 1990 г.
Thе movie of the new MBT Russians military's forces
|
| |
| |
| Partizan=St= | Дата: Суббота, 06.12.2008, 17:31 | Сообщение # 2 |
 Рядовой
Группа: Пользователи
Сообщений: 78
Статус: Offline
| Кац Леонид Григорьевич
Л.К.- До войны я жил в городе Олевске Житомирской области. После окончания школы семилетки работал столяром. В сентябре сорокового года, в возрасте 19-ти лет, меня призвали в РККА. Попал служить в Среднюю Азию в танковые войска. В туркменском городе Мары находилась кавалерийская территориальная дивизия которую решили в спешном порядке преобразовать в танковую часть. До того, как я попал в Мары. какое-то время находился в учебном танковом полку в Самарканде, получил специальность башенного стрелка . На вооружении нашей части были танки Т-26 и БТ. Весной сорок первого года меня направили в составе группы солдат на курсы радистов в Ташкент. После всех «прелестей» жизни в пустыне, Ташкент казался нам вершиной цивилизации. Началась война...В начале июля весь курс выстроили на плацу и вызвали добровольцев на фронт. Все сделали два шага вперед, но отобрали всего два десятка человек. и я тоже попал в эту команду. Посадили нас в теплушки. отправили на Сталинградский танковый завод. Здесь формировали экипажи на танки Т-34. Мы даже успели пару недель поработать на сборке боевых машин на конвейере. Потом перебросили в Подмосковье на формировку. В конце августа я уже был на фронте в 216-м танковом полку. под Брянском. Г.К.- С каким настроением на фронт ехали?
Л.К.- Разговоров. типа «шапками закидаем» я не слышал. Война шла уже два месяца, и мы научились понимать и интерпретировать сводки Информбюро.
Никто не дезертировал, но чувство тревоги нас переполняло. Уже перед фронтом рядом с нами остановился санитарный эшелон. и я увидел среди раненых двух моих сослуживцев по танковому полку в Мары. Они рассказали, что мой бывший полк прибыл на фронт еще в конце июля и весь погиб. Подобное известие «радости от предстоящей схватки с врагом» не добавило. Но отчаяния или ощущения обреченности не было. Нам было всем по двадцать лет, все патриоты. воспитанные советской властью в фанатичном духе. Г.К. –Ваш полк на Брянском фронте очень хорошо себя проявил в сентябрьских боях. Что-то осталось в памяти о тех сражениях ? Л.К.- Несколько дней мы действовали из засад и действительно воевали успешно. Я помню ликование моего экипажа когда нами был подбит первый немецкий танк. А потом окружение...Выходили лесными дорогами, горючего не было. снаряды кончились. Ну и самая главная напасть- немецкая авиация. Все светлое время суток нас нещадно бомбили. Хоть бы один наш самолет появился в воздухе и прикрыл нас !!! Мы чувствовали себя мишенями в тире... Из состава полка вышло к своим меньше десяти машин Т-34. А на фронт прибыло больше шестидесяти танков. Так что какие были потери вы можете сами представить. После прорыва мы заняли оборону, и там в конце сентября 1941 года меня ранило. Рации тогда имели только командирские танки. Командир роты послал меня к двум отставшим экипажам передать приказание. Уже возвращался к экипажу. как рядом разорвалась мина и я получил множественные осколочные ранения. в руки, грудь, ногу. Потом долгая «одиссея» по госпиталям. В итоге я оказался в эвакогоспитале 3631 в городе Саратове и только в конце марта сорок второго года был выписан с определением врачебной комиссии –«годен к строевой без ограничений». А два осколка с того времени до сих пор сидят в моем теле.
Вообще воспоминания о сорок первом годе самые горькие для меня, и наверное для всех солдат. кто начинал войну в эти страшные месяцы. Иногда такая была безнадежная могильная тоска... К.Г. –Как сложилась дальше Ваша фронтовая биография? Л.К. – К тому времени уже действовал приказ предписывающий направлять бывших танкистов только в танковые части. Сначала меня направили в Нижний Тагил в 31-й отдельный учебный танковый полк. А дальше как обычно – пришла на переформировку бригада. и нас. примерно 100 человек направили на пополнение экипажей. Месяц боевой подготовки, месяц работали в сборочном цеху, а потом в эшелон и на фронт, дорога до которого была долгой и изнурительной. Поездом до Туркмении. до Красноводска, морем через Каспий на баржах. Добрались до Владикавказа, где должно было завершиться развертывание нашей 63-й танковой бригады. Не путайте ее с 63-й гвардейской челябинской бригадой.. Поселили нас в здании бывшей школы. Танкистов набралось раза в два больше чем требовалось для комплектации экипажей, а танков было всего два десятка. И тут мне повезло. Наши командиры, щеголявшие в шикарной английской форме. питались отдельно от нас в столовой комсостава. Как-то стоят они после обеда, покуривают на крылечке, и вдруг среди них узнаю своего комбата из 216-го полка. капитана Андреева. Кому то из ребят сказал, вон мол, мой бывший командир по сорок первому году. Как известно у нас «скорость стука опережает скорость звука», уже через пару часов меня вызвали в штаб к Андрееву. Он вспомнил меня, рассказал что после брянских боев наш полк был выбит начисто. Спросил –«Чем могу помочь?». Я ответил –«Хочу воевать, но в укомплектованный батальон я не попал, а ждать пока придут танки нет никаких сил». Андреев продолжил – «Будешь стрелком –радистом в моем экипаже». А через несколько дней бригада приняла бой в районе Дзаурикау.
Г.К.- После года проведенного в госпитале. в запасных или формирующихся частях страшно было снова идти в бой?
Л.К.- Нет, патриотизм помогал пересилить страх. Только один раз. уже на Кубани, наш экипаж долго не мог двинуться с места и пойти в атаку. Представитель штаба бригады. майор Пращин. (если я точно запомнил его фамилию), шедший в бой с нашим экипажем, высунулся из люка посмотреть обстановку. и тут ему снарядом оторвало голову...Обезглавленное тело рухнуло обратно в танк и нам стало жутко от такого ужасающего зрелища...Несколько минут мы были в оцепенении, но потом собрались с духом и пошли в бой. Вообще. в бою о смерти не думаешь, просто все твои действия доведены до автоматизма, азарт боя захватывает настолько, что своя шкура уже не кажется самым важным достоянием человечества. До или после атаки разные мысли бывали. Выжить никто не надеялся, слишком большие потери были у танковых экипажей.
Атмосфера перед боями под Орджоникидзе была весьма тягостной. Остатки разбитых армейских частей откатывались в тыл через наши позиции. Красноармейцы рассказывали, что «национальные кавказские» дивизии фронт открыли, многие горцы дезертировали и на нас прет тьма немецких танков.
Да и оборона наша напоминала «пожарную команду» поднятую по тревоге. Кадровых частей почти не было. Стояли полки НКВД, бригада курсантов военно-морских училищ, отдельные. тоже курсантские батальоны, даже какой-то желдорбат направили в окопы. Не очень «весело», одним словом.
Политруки, чуть ли не открытым текстом говорили. что если мы не удержим фронт. и немцы прорвутся через нас к Баку и захватят нефтепромыслы, то это будет означать конец Советской власти. Груз огромной ответственности давил на нас. Первый бой сложился для нас крайне неудачно. Пошли в лобовую атаку. на позиции немецких танков. Шли по кукурузному полю, высокие стебли которой мешали механикам правильно направлять движение боевых машин. Строй батальона, - под интенсивным немецким огнем. - распался, да тут еще наш командирский танк угодил в яму, из которой нас вытащили только ночью, с помощью тягача. Половина наших танков была подбита. Утром. особисты, поодиночке допросили весь экипаж. интересуясь обстоятельствами нашего падения в яму.
Хотели «пришить» Андрееву- «уклонение от боя и потерю управления войсками», но до трибунала дело не дошло. Назначили нового комбата, а Андреева отправили в тыл командовать запасным танковым полком. А наш экипаж на следующий день вновь пошел в атаку.
А дальше - 600 километров наступления по Кавказу, тяжелые кровавые бои...Но самое страшное довелось испытать уже на Кубани, в весенних боях под станицей Крымской. После войны, на встречах ветеранов все вспоминают прошедшие бои, кто шутит, кто смеется, но как только. кто-нибудь, станицу Крымскую словом упомянет, сразу все замолкали, и лица наши бледнели. Там ад был. натуральная бойня...
Я за месяц сменил три экипажа, два раза мой танк был сожжен и один раз подбит.В последнем бою под станицей немецким снарядом сначала оторвало кусок ствола нашего орудия, а потом танк загорелся от прямого попадания снаряда . Я каким-то чудом выскочил из горящего танка с обожженным лицом и руками, за несколько секунд до взрыва. Потом в санвзводе месяц перевязывался.
Г.К.- Сколько человек выжило из первого «кавказского» состава бригады можете сказать?
Как можно оценить потери бригады?. Л.К.- 63-я Таманская бригада закончила боевые действия в мае сорок четвертого года в Крыму, и поэтому, было несколько счастливчиков из состава бригады сорок второго года доживших и довоевавших до взятия Севастополя. Конечно, если бы нашу бригаду кинули дальше на Запад, там бы нас всех постепенно добили, но пришел приказ : на базе бригады сформировать Таманское гвардейское танковое училище с дислокацией в Кривом Роге, а танкистов.не достигших возраста 25 лет.оставить курсантами в училище. Вот так, по воле случая, последний год воевали без нас...А если ответить конкретно на ваш вопрос... В нашем батальоне из личного состава осени 1942 года остались в строю до окончания Крымской операции всего пять человек. Два механика водителя, два командира орудия и я один из стрелков –радистов. Офицеров бывших с нами на первой формировке выбило из строя всех. Я говорю только о воевавших в танковых экипажах. Далее: я был единственный. кто за полтора года боевых действий все время был в батальоне и ни разу не попал в госпиталь. Все остальные «счастливчики» возвращались в бригаду после санбатов и госпиталей. Например.мой друг. башнер Балашов, воевавший со мной еще в андреевском экипаже, дважды после ранений вернулся в свой батальон. Еще одна деталь. Стрелки-радисты гибли чаще других членов экипажа в случае, если танк поджигали. Причин тому несколько, и я не хочу их сейчас анализировать. Так вот, из стрелков-радистов бригады, начинавших войну на Северном Кавказе я выжил один...Вот такая статистика...
По поводу потерь, расскажу пару эпизодов для примера. Осенью сорок третьего переправили нас с Тамани на Керченский полуостров и послали на прорыв немецкой обороны с целью соединения с десантом в Эльтигене. Батальон пошел в атаку под Булганаком. после боя осталось три танка из двадцати...Там же погиб капитан Тасуй, уважаемый и любимый нами офицер, посмертно получивший Героя. На подступах к Севастополю мы нарвались на минное поле, скорее всего это были радиоуправляемые фугасы. Идем в атаку, и вдруг - перед нами стена огня. Пять танков, двигавшиеся чуть впереди, сгорели сразу вместе с экипажами.
А дальше нам в двух сторон зенитки ударили в борта. Опять от батальона почти ничего не осталось...
Так что. очень тяжело найти танкиста проведшего больше полутора лет на передовой...
Я воевал все время, в так называемом, - «танке комбата». За свою войну я потерял трех комбатов убитыми и двое выбыли с тяжелыми ранениями.
Мне пришлось четыре раза гореть в танках и три раза моя машина была подбита. Как выжил не знаю...Но вы не подумайте. что каждый божий день, с утречка, мы шли в атаку «геройствовать». На деле повоюем несколько недель, всю технику потеряем, после отдыхаем и пополняемся месяц во втором эшелоне. Под Керчью в ноябре сорок третьего почти на полгода застряли. Пытались в январе 1944 года прорвать оборону немцев, но неудачно. Опять до апреля стояли на линии фронта и я не помню особо активных действий. Г.К- Как складывались отношения в экипаже? Расскажите. хотя бы на примере экипажа с которым Вы заканчивали войну.
 Л.К.- Отношения были хорошие, а иначе и быть не могло. Полагались друг на друга, знали что не бросим товарища в горящем танке.
Мой последний командир танка был очень смелый офицер, совсем молодой парень, лейтенант Николай Мишин, из-за меня не получивший звание Героя. Заряжающий был Жирков, родом с Кавказа, по национальности русский, хоть внешне выглядел как грузин. Механик водитель был простой русский паренек Зорин. С ними я заканчивал войну. Хорошо дружили. Задача у нас была одна – вместе выжить и вместе нанести максимальный урон врагу. до того как нас сожгут
Г.К.- Простите я не понял по поводу Мишина и звания Героя. В книге посвященной городу Керчь, почти страница о Вашем экипаже, фотография экипажа, и там также говорится что за Севастополь экипаж был представлен к званию Героев. Кстати. там целый абзац, в котором очень тепло рассказывается конкретно о Вас.
Так что случилось тогда в мае сорок четвертого?.Я одно время занимался этой темой. о людях представленных к званию Героя и не получивших его.
Л.К.-Так получилось. что наш танк первый высадился на Керченский полуостров, первый ворвался в Керчь. и первым в бригаде достиг Казачей бухты в Севастополе. Это случалось вовсе не потому. что мы были самые смелые. Просто нам везло, другие машины выбивали из строя, сгорали, а мы продолжали воевать до конца. В Севастополе с нами был в танке новый комбат Мясников, герой обороны Бресткой крепости. О нем в своей знаменитой книге писатель Смирнов написал. Когда комбат садился в танк. заряжающий покидал машину, а командир танка занимал место у орудия.
Уже Сапун-гору взяли. а мы продолжали воевать, прижимая немцев к морю.В Казачью бухту наш танк зашел первым. и не дал возможности эвакуироваться на кораблях многим сотням немцев прижатых к морю. Благо боекомплект в танке был полным. Сколько мы там народу покрошили!... Но главное.что экипажу ставилось в заслугу, это захват немецкого транспортного самолета, почему-то с румынским экипажем. прибывшего для эвакуации воздухом старших офицеров. Там была импровизированная взлетная полоса, и этот самолет уже выруливал на взлет, и тут наш танк. на максимальной скорости, пронесся по этой полосе навстречу «транспортнику» и остановился от него в 50-ти метрах. Из пулемета дал пару предупредительных очередей, летчики моторы и заглушили. Там несколько «важных птиц» в плен попали.
После окончания крымских боев командование бригады решало вопрос о награждении отличившихся и весь наш экипаж решили представить к званию ГСС. Замполит «встал на дыбы», мол еврею Героя нельзя давать! Долго они там спорили и рядили. наконец послали документы на весь экипаж. но замполит не успокоился, даже ездил в штаб армии «влиять на вопрос». В итоге дали Героя только Мясникову, а нам с Мишиным по ордену Боевого Красного Знамени. Была бы у меня фамилия Иванов все было бы иначе. А так. Коля Мишин звание Героя не получил. хотя был достоин.
Самое интересное, что механик-водитель вообще не был отмечен за Севастополь, в штабе наградной лист «потеряли».
Вся эта история обсуждалась после войны в разговорах на ветеранских встречах.
Только все это уже в прошлом...Если бы сказали, что не за что Кацу Героя давать, я бы и не возмущался. Много ребят, более достойных чем я. даже на могилу звезду не получили. Но тут. открытым текстом, причина –национальность. Г.К.- Есть определенный набор типовых вопросов для интервью, и среди них вопрос к представителям национальных меньшинств. Хоть и неловко спрашивать но все же.Были ли какие то стычки на национальной почве?. Л.К.- В моей бригаде иногда антисемитизм имел место. И это несмотря на то. что в бригаде было много евреев. Начиная от начштаба бригады, кончая простыми танкистами. Я не имею желания сейчас обсуждать эту тему.
Хотя один случай до сих пор не дает мне покоя. На Кубани я вытащил из горящего соседнего танка раненого в голову механика –водителя. Ранение у него было не тяжелым, но он довоевывал после него в тылах бригады, по моему мнению- просто «сачковал».После войны, на встрече ветеранов в севастопольском ресторане вдруг он встает и рассказывает с ехидной улыбочкой. как командир его танка. еврей, вывел танк из боя с пушкой направленной на свои позиции . Мол этож надо. трус наверное, смейтесь ребята над новым анекдотом про Абрама. И фамилию командира все вслух «смакует»...Эта такая глупость. Из боя выходишь, часто не зная где свои. а где немцы, «горячка» страшная. В дыму ничего не видно.
Нас за столом сидело несколько евреев. Все нахмурились, но промолчали. Я не выдержал, встал и сказал – «Жалею. что тебя гада из танка горящего вытащил. Твой командир. над которым ты здесь насмехаешься. - в бою погиб, а ты - в штабе пол-войны прокантовался». Замяли этот скандальчик. но неприятный осадок остался. Каждый несет свой крест или свою звезду по жизни.
Г.К- Случаи трусости в бою были в Вашей бригаде?. Был ли страх перед работниками особых отделов?. Л.К.- Всякое бывало. Особый отдел бригады не зевал. На моих глазах, особисты, расстреляли нашего санинструктора, родом из Мордовии, за «самострел».
Еще одного парнишку-грузина тоже хотели «шлепнуть», но не могли доказать, что он «самострел». Комбриг за него заступился и парня отправили в особый отдел армии для дальнейшего разбирательства. Его судьбы я не знаю.
Если не дай Бог без приказа из боя выйдешь, то сразу тащили в особый отдел. Проверяли все: от остатка боекомплекта, до технического состояния машины. Многие боялись своих особистов больше чем немцев. Поэтому часто пытались скрыть какое-то ЧП. Был у нас такой комбат Кулашко. Мы его не уважали. Как командир он был « полный ноль», да и личной смелостью не отличался, трусоват оказался. Вне боя - ходит «гоголем», хоть плакат с него пиши . шуточки-прибауточки, а перед атакой - сидит в танке с белым лицом и дрожащими руками. Мы таких называли «химиками». Так Кулашко пошел проверять танки перед боем под Севастополем. Подходит к танку. зацепился руками за ствол, только хотел тело на борт занести, в это время очередь из танкового пулемета. Две пули комбату попали в ногу. Это радист пулемет перед боем проверял. «Сдать» радиста особистам Кулашко видимо совесть не позволила, да и штатные «стукачи» промолчали, решили не суетиться. Поехал комбат в госпиталь, как раненый в бою с немецкими захватчиками. Весь батальон радовался смене комбата, у нас появилось больше шансов выжить. А радист этот. через два дня сгорел вместе со своим экипажем...Другой случай - на почве личной вражды, командир танка застрелил другого лейтенанта. Кто-то увидел и донес. Трибунал, штрафбат, смерть. Дорожка накатанная...Один раз.экипаж из соседнего батальона, в «горячке боя» попал снарядом по своему танку и сжег его. Всех отправили в штрафную. одним наводчиком не ограничились. Г.К.- У Вас немцы всю семью уничтожили. Как Вы относились к немецким пленным? Л.К.-Я не стрелял в безоружных. Два моих старших брата погибли на фронте еще в сорок первом году. Родителей, да и всех моих родственников, немцы расстреляли в гетто. Я имел право мстить и мстил в бою,но пленных не убивал. Хотелось остаться человеком.
Даже после самых кровавых боев не было массовых расправ над пленными. Один неординарный случай остался в моей памяти. Под Керчью зажали немцев. у них было безвыходное положение, но в плен они не сдавались, упорно шли на прорыв. Взяли в плен только командира немецкого батальона. гауптмана лет тридцати пяти. Сидит он рядом со мной на танке. показывает фотографии своей семьи. рассказывает о своей довоенной жизни. Мы слушаем, со стороны посмотришь –приятельская беседа. Появился наш комбриг Рудаков, для нас он был бог и царь, кумир. Спрашивает немца –«Почему все твои солдаты погибли, а ты живой?. Почему ты не приказал им сдаться в плен, а гнал до последнего на убой, хотя видел что шансов на спасение у вас нет?». Я перевел вопросы. Гауптман молчит.
Рудаков сказал немецкому офицеру –«Ты обязан разделить судьбу своих солдат», и приказал расстрелять немца. Никто не хотел стрелять в пленного. Комбриг пригрозил. Командир взвода дал очередь из ППШ...
Единственный случай когда пленных отводили в сторону и стреляли на месте был в Севастополе, уже 12-го мая. Расстреливали только «власовцев» и крымских татар в немецкой форме. Никто из командиров не вмешивался. Так вершилась справедливость в те дни. Г.К.- Давайте вернемся к боевым будням. Чем был вооружен экипаж?. Приходилось ли Вам вести бой стрелковым оружием?. Как часто на броню сажался пехотный десант ?.
Л.К.- В начале войны экипаж вооружали «наганами», только на машину командира роты давали автомат. В сорок третьем всем выдавали пистолеты ТТ. командиру танка еще автомат ППШ, и у нас было еще 20 гранат –«лимонок». Считалось шиком, если весь экипаж таскал с собой немецкие автоматы.
Пехотный десант сажали на броню редко. Помню дали нам в сопровождение саперов. Один из них попросился внутрь танка. Проехал с нами часок, потом был короткий бой. После боя, сапер, матерясь выскочил из танка, и сказал –«Пусть меня лучше три раза убьют, но никогда в жизни в танк больше не сяду!».
Насчет применения личного оружия. Было всего несколько случаев. При прорыве «Голубой линии» наш танк подбили уже 50-ти метрах от немецких траншей. Машину мы покинули благополучно. упали в воронку, только механик не успел выбраться из танка. Вылезал из люка и тут ему пуля в голову... Сзади минное поле и ряды колючей проволоки, спереди немецкие доты и траншеи, да еще бронеколпак с пушкой. Пехота наша залегла сзади в ста метрах. огонь такой - головы не поднять. Начали отстреливаться. гранаты кидаем, хоть и далековато. Немцы к нам ползут, решили взять экипаж в плен. Думали все, конец нам. Налетели наши штурмовики, мы под бомбежкой успели еще метров на сорок отползти, а наш танк уже горит... Еле спаслись...
Но самый интересный момент был под станицей Ольговской, (за точное название населенного пункта я не ручаюсь), когда из-за непролазной весенней грязи наши танки застряли в кубанской степи. Пехоты с нами было всего человек пятнадцать, остатки какой-то «приблудной» роты. Примерно в километре от нас. стояла застрявшая колонна немецкой техники. в которой было пять танков. Внешне казалось, что все солдаты сбежали. живой души не было видно. Стихийно организовалась группа, от каждого экипажа добавили к пехоте по одному человеку. и мы пошли к немецкой колонне, чуть ли не по пояс проваливаясь в грязную жижу. Метров 300 оставалось, начали по нам бить снайперы из засады. Спрятались в брошенных бронетранспортерах и «щелкали нас». Половина нас выбралась назад целыми. С места. наши танки открыли огонь по немецкой технике. Вроде все расколошматили. Под утро пошли снова к колонне. Ночь была морозная, идти стало легче. А там нас ждала засада.организованная по всем правилам. Меня потрясли две вещи. Первое, - когда бой закончился и меня, как знающего немецкий язык, попросили допросить пленных. выяснилось. - что немецкие экипажи получили приказ покинуть танки и уходить пешим ходом. Только механиков-водителей оставили ожидать тягачи для эвакуации застрявших машин. Сами они, друг друга вытащить из грязевой трясины не смогли. Поэтому немецкие танки в нас не стреляли! Это нас сильно удивило. Люди им были важнее железа... И второе. - на корме немецких танков, впрочем как и у нас. находились ящики с инстументом и запчастями. Так каждая деталь была аккуратно и бережно завернута в кусок красного бархата. Европа...
Г.К.- Каким был быт рядовых танкистов?.Еда, одежда и так далее? Л.К.- Мы не голодали. но и досыта редко наедались. Трофеи продуктовые тогда нечасто попадались. И то. это как правило : эрзац-хлеб, да рыбные консервы, хотя колбасы у немцев были знатные. Питались с батальонной кухни. плюс доппаек командира танка. Если выдавался НЗ - верная примета. что утром в атаку. Его съедали сразу, никто не верил, что завтра вечером будет жив. Что входило в НЗ? Банка мясных американских консервов на двоих. сухари, кусок сала или копченная колбаса. Галет или шоколада не полагалось. Сто грам перед атакой нам также не давали. После боя пей сколько хочешь, еще и «трофейного пойла» было навалом, так что, выжившие расслаблялись... Насчет личной гигиены : нам в этом плане, было чуть полегче чем пехоте. С середины сорок третьего. хоть раз в месяц, но баня была. В бригадных тылах была специальная палатка у медиков. Но зимой-весной сорок третьего мы не мылись четыре месяца. А вот вши донимали безбожно. дезинфекционная камера-«вошебойка» не особо помогала. А так любая речка служила для нас и баней и прачечной. Лица у всех закопченные. тела в фурункулах. - то еще зрелище...Стриглись редко. брились когда позволяла обстановка. Одним словом. от киношных персонажей мы отличались разительно. и в худшую сторону. Летом носили комбинезоны надетые на гимнастерки. Вся одежда в пятнах от топлива, смазки. Вещевым довольствием обеспечивали из рук вон плохо..
Зимой. даже на «теплом» Кавказе, мы мерзли всегда. Полушубков у нас не было. ходили в ватниках и стеганых ватных брюках, еще нам валенки выдавали. Экипаж таскал с собой печку. Капонир выроем. «землянку» под танком организуем, печку к днищу прицепим и греемся.
Условия были жуткими, но по молодости мы переносили все неудобства относительно спокойно. Г.К- В воспоминаниях танкистов . иногда можно встретить мнение, что стрелок-радист в экипаже не был необходим. Мол. связь мог держать командир танка, а из пулемета на Т-34 трудно в кого-нибудь попасть и прочее. Хотелось бы услышать Ваше мнение по этому вопросу. Расскажите о особенностях боевой деятельности в качестве стрелка радиста
Л.К. –Я не согласен с подобными заявлениями, что должность стрелка-радиста была лишней. Если стрелять умеешь, голова работает и руки из нужных мест растут. то и из танкового курсового пулемета ДТ, даже в движении, немца достанешь и убьешь. Боекомплект - 46 дисков. пулемет располагался справа под рацией.. Рации в начале войны были никудышными. стеклянные лампы от тряски или попадания снаряда в башню лопались. Эти рации ТК-3 обеспечивали связь максимум на восемь километров. В 1943 году уже ставили компактные авиационные рации. Эти «коробочки» занимали мало места и были очень хорошими. Но, как вы сказали, что командир танка мог сам в бою держать связь – это неверно. Ему просто не до этого. Вы плохо представляете что такое танковый бой и действия экипажа в бою.
Еще важный аспект - взаимозаменяемость членов экипажа. Мне приходилось идти в бой : и в качестве механика –водителя, и заряжающим. а однажды - даже командовать танком. Просто всех офицеров в роте поубивало и из «безлошадных» танкистов сформировали экипаж. Мне и приказали вести танк в бой. Всякое бывало. Но стрелок- радист делал все тоже. что и другой член экипажа. Начиная от чистки орудия и заправки машины, заканчивая подтяжкой гусениц и очисткой снарядов от смазки – все я делал наравне с другими. Г. К. – Самый тяжелый для Вас эпизод войны ?
Л.К. – На Кубани сделали для танков проход в минном поле, и был получен приказ не останавливаясь войти в прорыв. Перед нами, через этот проход под сильным немецким огнем прошли кавалеристы. Весь проход был завален трупами людей и лошадей. Да и раненых вынести еще не успели, а тут приказ –«Вперед!»...Мы и прошли по этому месиву. После боя, когда вместе с механиком. монтировкой с траков счищали уже не поймешь чье мясо. я думал. что мои нервы не выдержат этого. Понимаете, по раненым шли...
Г.К.- Как сложилась Ваша дальнейшая военная судьба, после взятия Севастополя?.
Л.К. – После освобождения Крыма. как я уже сказал, из нашей бригады сделали военное училище. В мае сорок пятого года должен был состояться выпуск, мы все готовились к тому, что нас направят на Дальний Восток. на войну с Японией. Вдруг объявили. что училище переводят на двухгодичный срок обучения. Так что воевать больше не пришлось. В 1946 году получил лейтенантские погоны, год командовал курсантским взводом. В сорок седьмом году вернулся домой. на Украину, к мирной жизни.
 "Смерть одного человека - трагедия, смерть миллионов- статистика" тов. Сталин
|
| |
| |
| borman | Дата: Воскресенье, 07.12.2008, 12:30 | Сообщение # 3 |
 Командир Отряда Storm
Группа: Пользователи
Сообщений: 1246
Статус: Offline
| Виттман Михаэль
  
Родился 22 апреля 1914 года в Фогельтале, в районе верхнего Оберпфальца. Получив среднее образование, работал на отцовском крестьянском подворье, в 1934 году на короткое время вступил в ряды Добровольческой трудовой службы (FAD или Freiwillige Arbeits Dienst), и в том же году был призван в армию. Отслужив 2 года в 19-м пехотном полку в Мюнхенском военном округе, он получил звание унтер-офицера. В СС вступил добровольцем в 1937 году и был назначен в лейбштандарт "Адольф Гитлер", обеспечивавший личную охрану фюрера и превратившийся позднее в 1-ю танковую дивизию СС, дислоцировавшуюся в Берлин-Лихтерфельде. Спокойного, уравновешенного, скромного и добросовестного юношу привел в ряды СС дух товарищества (на который делался там особый упор), существовавший между эсэсовцами, и не в последнюю очередь красивая форма черного цвета, привлекавшая в ту пору в СС многих немецких юношей. (Даже Манфред Роммель, единственный сын легендарного "Лиса пустыни", в юном возрасте подумывал о вступлении в СС). К тому времени, когда разразилась вторая мировая война, Виттман был уже унтершарфюрером СС в артиллерийском батальоне дивизии. Понюхав пороха в Польше, Франции и Бельгии, он получил под начало самоходное орудие, с которым участвовал в Греческой кампании. Он ничем не выделялся среди товарищей до тех пор, пока лейбштандарт не пересек в июне 1941 года границу Советского Союза. В отличие от танков, немецкие самоходные орудия использовались главным образом в качестве транспортных средств, как противотанковые орудия и организованный мобильный резерв дивизионного командира. Унтершарфюрер Виттман вскоре приобрел репутацию храброго, хладнокровного и решительного воина. Обладая крепкими нервами, он подпускал вражеские танки на близкую дистанцию и подбивал их первым же снарядом. Летом и осенью 1941 года он уничтожил таким образом несколько советских танков, но в августе был легко ранен. Однажды Виттман сдержал атаку восьми советских танков. Он хладнокровно подпустил их на близкую дистанцию и открыл огонь. Шесть из них загорелись, а два обратились в бегство. В 1941 году его наградили Железным крестом обоих классов, а также знаком танкиста-штурмовика. В середине 1942 года, после того как лейбштандарт "Адольф Гитлер" был переброшен обратно во Францию, на отдых и переформирование, Виттмана направили в Германию на учебу, в военное училище в Бад-Тельц. После успешного его окончания ему было присвоено звание унтерштурмфюрера СС — это произошло в канун нового 1942 года. Затем он вернулся на Восточный фронт. В России Виттману было поручено командование взводом "тигров" в 13-й танковой роте (тяжелых танков) 1-го танкового корпуса СС. Хотя эти танки-монстры двигались медленно, обладали слабой маневренностью и часто ломались, они были защищены толстой броней и оснащены мощными длинноствольными 88-миллиметровыми орудиями. Михаэль Виттман стал признанным виртуозом этого смертоносного оружия. 5 июля 1943 года, в первый день сражения под Курском, он лично уничтожил 8 советских танков и 7 артиллерийских орудий. Всегда спокойный и методичный Виттман определял свою тактику и степень собственного риска согласно боевой обстановке. Подобный подход, помноженный на смелость, а также согласованные действия его прекрасно обученного экипажа скоро создали Виттману почти легендарную репутацию величайшего воина-танкиста всей военной истории. Во время Курской битвы он один уничтожил 30 советских танков и 28 орудий. После провала операции "Цитадель" гитлеровские легионы повернулись вспять. Михаэль Виттман был одним из тех, кто оставался на линии фронта и вблизи нее, прикрывая отступление войск, или предпринимал контратаки, если того требовала обстановка. Например, в одном из боев зимней кампании 1943-44 годов за один только день он лично подбил десять советских танков. Примечательно, что 14 января 1944 года он был награжден Рыцарским крестом, а уже шестнадцать дней спустя был представлен к Дубовым Листьям. А еще через несколько дней Виттману было присвоено звание оберштурмфюрера СС. В апреле 1944 года, когда Виттман покинул Восточный фронт, на счету у него было 119 подбитых советских танков. Но с самыми тяжелыми испытаниями он столкнулся на Западном фронте. 6 июня 1944 года 501-й батальон дислоцировался в Бове (Франция), когда состоялась высадка объединенных сил союзников — День "Д". На следующий же день начался марш батальона тяжелых танков СС с целью воссоединения с I танковым корпусом СС в Нормандии. Задача была не из легких. Самолеты союзников разрушили большую часть мостов к югу от Парижа и сделали продвижение в дневное время чрезвычайно опасным. После того как 2-я рота была захвачена врасплох на открытой местности неподалеку от Версаля и разгромлена самолетами-штурмовиками, 501-й батальон передвигался только ночами. "Острие" батальона — рота Виттмана прибыла в зону боевых действий в ночь с 12 на 13 июня и заняла замаскированные позиции к северо-востоку от Виллер-Бокажа на левом фланге тылов корпуса Дитриха. Виттман намеревался посвятить следующий день ремонту танков, получивших повреждения в результате налётов бомбардировщиков. Однако англичане заставили его изменить планы. Утром 13 июня сильная боевая группа британской 7-й бронетанковой дивизии нащупала брешь в растянутой линии обороны немцев и, начав наступление вдоль всего левого фланга учебной дивизии СС, внедрилась в немецкий тыл, обойдя Виллер-Бокаж. Они, обогнув фланг I танкового корпуса, направились к Кану — ключевой позиции вермахта в Нормандии и главному препятствию между войсками Монтгомери и Парижем. Они находились примерно в трех милях к востоку от Виллер-Бокажа, когда их обнаружил лейтенант Виттман, чье собственное положение было незавидным. В его распоряжении имелось всего лишь пять "тигров", не пострадавших после тяжелого перехода. Остальные силы батальона все еще находились в некотором отдалении от него, а резервы учебной танковой дивизии и I корпуса были брошены на сдерживание яростного натиска британцев на участках Тилльи и Кана. Другими словами, горстка танков Виттмана была единственной силой немцев, препятствующей войскам Монтгомери окружить большую часть корпуса СС и захватить Кан. СС принял решение немедленно атаковать. Это положило начало одному из самых выдающихся подвигов немецкой армии в Нормандской кампании. Охранение колонны британцев, включавшей 22-ю бронетанковую бригаду и части 1-й пехотной бригады, не ожидало встретить здесь сопротивление и ослабило бдительность. Виттман открыл огонь по первому британскому "шерману" с расстояния 80 метров, мгновенно превратив его в кучу горящего металла. Всего лишь за несколько секунд он подбил еще три "шермана" и на полной скорости врезался в колонну. Англичан охватил ужас, когда "тигр" Виттмана раздавил первую бронемашину. Многие британские солдаты выпрыгнули из своих бронемашин и пустились в бегство, Виттман приблизился к ним на расстояние 30 метров, остановился, выстрелил, посмотрел, как его цель разорвалась на миллионы осколков, после чего направился к своей следующей жертве. Британский танк "кромвель" выстрелил в "тигр" Виттмана из своего 75-миллиметрового орудия, но снаряд, не причинив ни малейшего вреда, отскочил от толстой брони немецкого танка-гиганта. Виттман навел на "кромвеля" свое 88-миллиметровое орудие и поджег его. А виттмановский экипаж тем временем поливал пулеметным огнем британских пехотинцев и машины, которые потеряли дистанцию и сбились в кучу. Легкие танки британского 8-го полка были атакованы четырьмя другими "тиграми" роты Виттмана, и скоро еще сколько танков союзников были подожжены. Виттман разорвал клин вражеских войск и медленно продвигался по направлению к Виллер-Бокажу, уничтожив при этом еще несколько танков и бронемашин противника. На помощь Виттману подоспел гауптштурмфюрер Адольф Мёбиус из 501-го танкового батальона и со своими восьмью "тиграми" присоединился к четырем виттмановским, после чего эсэсовские танки направились прямиком в Виллер-Бокаж. Ворвавшись в город, немцы вступили на его узких улочках в бой с британскими танками, противотанковым подразделением и пехотинцами. Выстрелами базук из окон и дверных проемов домов англичане подбили два "тигра" и повредили остальные, но в ходе боя были полностью рассеяны. Был выведен из строя и "тигр" Виттмана, на котором тот въехал в город с другой стороны. Преследуемый английскими пехотинцами Виттман смог присоединиться к Мёбиусу, был вынужден оставить свой танк и направился на север, где все еще держалась учебная танковая дивизия СС. Виттману и его экипажу пришлось проделать десятимильный марш, прежде чем они добрались до немецких позиций. Контратака Виттмана остановила британский прорыв, и к ночи Виллер-Бокаж снова оказался в руках немцев. "Своими решительными действиями, — писал в ту ночь о Виттмане Дитрих, — против врага далеко за пределами своих позиций, действуя в одиночку , по собственной инициативе, проявляя огромную личную храбрость, он на своем танке уничтожил большую часть бронемашин британской 22-й бронетанковой бригады и спас фронт I танкового корпуса СС от угрожавшей ему неминуемой опасности". Он представил Виттмана к награждению Мечами к Рыцарскому кресту. Генерал-лейтенант Фриц Бейерлейн, командир учебной танковой дивизии, дал Виттману точно такую же рекомендацию. Михаэль Виттман получил награду 22 июня и несколько дней спустя был повышен в звании до гауптштурмфюрера СС. К 14 июня 1944 года он уничтожил 138 вражеских танков и 132 артиллерийских орудия.
|
| |
| |
| WOLF{SPb} | Дата: Среда, 08.04.2009, 21:56 | Сообщение # 4 |
 Рядовой
Группа: Пользователи
Сообщений: 35
Статус: Offline
|  Валя Котик.
Он родился 11 февраля 1930 года в селе Хмелевка Шепетовского района Хмельницкой области. Учился в школе №4 города Шепетовки, был признанным вожаком пионеров, своих ровесников. Когда в Шепетовку ворвались фашисты, Валя Котик вместе с друзьями решил бороться с врагом. Ребята собрали на месте боев оружие, которое потом партизаны на возу с сеном переправили в отряд. Присмотревшись к мальчику, коммунисты доверили Вале быть связным и разведчиком в своей подпольной организации. Он узнавал расположение вражеских постов, порядок смены караула. Фашисты наметили карательную операцию против партизан, а Валя, выследив гитлеровского офицера, возглавлявшего карателей, убил его... Когда в городе начались аресты, Валя вместе с мамой и братом Виктором ушел к партизанам. Пионер, которому только-только исполнилось четырнадцать лет, сражался плечом к плечу со взрослыми, освобождая родную землю. На его счету - шесть вражеских эшелонов, взорванных на пути к фронту. Валя Котик был награжден орденом отечественной войны 1 степени, медалью "Партизану Отечественной войны" 2 степени. Валя Котик погиб как герой, и Родина посмертно удостоила его званием Героя Советского Союза. Перед школой, в которой учился этот отважный пионер, поставлен ему памятник. И сегодня пионеры отдают герою салют.
!
Сообщение отредактировал WOLF{SPb} - Среда, 15.04.2009, 16:05 |
| |
| |
| RusTango | Дата: Четверг, 22.10.2009, 11:03 | Сообщение # 5 |
|
Лейтенант
Группа: Сообщество
Сообщений: 96
Статус: Offline
|  Утро Раскрылся розовый бутон,
Прильнул к фиалке голубой,
И, легким ветром пробужден,
Склонился ландыш над травой. Пел жаворонок в синеве,
Взлетая выше облаков,
И сладкозвучный соловей
Пел детям песню из кустов: "Цвети, о Грузия моя!
Пусть мир царит в родном краю!
А вы учебою, друзья,
Прославьте Родину свою!"
Старец Ниника Постарел наш друг Ниника,
Сломлен злою сединой.
Плечи мощные поникли,
Стал беспомощным герой. Вот беда! Когда, бывало,
Он с неистовым серпом
Проходил по полю шквалом —
Сноп валился за снопом. По жнивью шагал он прямо,
Отирая пот с лица,
И тогда веселья пламя
Озаряло молодца. А теперь не ходят ноги: —
Злая старость не щадит...
Все лежит старик убогий,
Внукам сказки говорит. А когда услышит с нивы
Песню вольного труда,
Сердце, крепкое на диво,
Встрепенется, как всегда. На костыль свой опираясь,
Приподнимется старик
И, ребятам улыбаясь,
Загорается на миг.
Опубликовано в газете «Квали» в 1896 году.
УТРО
Раскрылся розовый бутон,
Прильнул к фиалке голубой,
И, лёгким ветром пробуждён,
Склонился ландыш над травой.
Пел жаворонок в синеве,
Взлетая выше облаков,
И сладкозвучный соловей
Пел детям песню из кустов:
«Цвети, о Грузия моя!
Пусть мир царит в родном краю!
А вы учёбою, друзья,
Прославьте Родину свою!»
А вот другой перевод этого же стихотворения:
Рядом с фиалкой-сестрой
Алая роза раскрылась,
Лилия тоже проснулась
И ветерку поклонилась
В небе высоко звенели
Жаворонка переливы
И соловей на опушке
Пел вдохновенно, счастливо:
«Грузия, милая, здравствуй!
Вечной цвети нам отрадой!
Друг мой, учись и Отчизну
Знанием укрась и обрадуй».
Когда луна своим сияньем
Вдруг озаряет мир земной,
И свет её над дальней гранью
Играет бледной синевой,
Когда над рощею в лазури
Рокочут трели соловья,
И нежный голос саламури
Звучит свободно, не таясь,
Когда, утихнув на мгновенье,
Вновь зазвенят в горах ключи,
И ветра нежным дуновеньем
Разбужен тёмный лес в ночи,
Когда кромешной тьмой томимый,
Вновь попадёт в свой скорбный край,
Когда кромешной тьмой томимый,
Увидит солнце невзначай, –
Тогда исчезнут злые тучи,
И закипит младая кровь,
Надежда голосом могучим
Во мне пробудит сердце вновь.
Стремится ввысь душа поэта,
И сердце бьётся неспроста:
Я знаю, что надежда эта
Благословенна и чиста».
ЛУНА Плыви, как прежде, неустанно
Над скрытой тучами землёй,
Своим серебряным сияньем
Развей тумана мрак густой.
К земле, раскинувшейся сонно,
С улыбкой нежною склонись,
Пой колыбельную Казбеку,
Чьи льды к тебе стремятся ввысь.
Но твёрдо знай, кто был однажды
Повергнут в прах и угнетён,
Ещё сравняется с Мтацминдой,
Своей надеждой окрылён.
Сияй на тёмном небосклоне,
Лучами бледными играй,
И, как бывало, ровным светом
Ты озари мне отчий край.
Я грудь свою тебе раскрою,
Навстречу руку протяну,
И снова с трепетом душевным
Увижу светлую луну».
Вариант перевода одной из строф : «И знай, кто пал золой на землю,
Кто был так долго угнетён,
Тот станет выше гор великих,
Надеждой яркой окрылён». М. Келенджеридзе В 1907 году составил и издал «Грузинскую хрестоматию, или сборник лучших образцов грузинской словесности» (т.1), в которой на 43-й странице поместил стихотворение И.В. Сталина, посвящённое поэту Рафаэлу Эристави:
Когда крестьянской горькой долей,
Певец, ты тронут был до слёз,
С тех пор немало жгучей боли
Тебе увидеть довелось.
Когда ты ликовал, взволнован
Величием своей страны,
Твои звучали песни, словно
Лились с небесной вышины.
Когда, Отчизной вдохновлённый,
Заветных струн касался ты,
То, словно юноша влюблённый,
Ей посвящал свои мечты.
С тех пор с народом воедино
Ты связан узами любви,
И в сердце каждого грузина
Ты памятник воздвиг себе.
Певца Отчизны труд упорный
Награда увенчать должна:
Уже пустило семя корни,
Теперь ты жатву пожинай.
Не зря народ тебя прославил,
Перешагнёшь ты грань веков,
И пусть подобных Эристави
Страна моя растит сынов. 
Песня о правде
Шёл он от дома к дому,
В двери чужие стучал.
Под старый дубовый пандури
Нехитрый мотив звучал. В напеве его и в песне,
Как солнечный луч чиста,
Жила великая правда –
Божественная мечта. Сердца, превращённые в камень,
Будил одинокий напев.
Дремавший в потёмках пламень
Взметался выше дерев. Но люди, забывшие бога,
Хранящие в сердце тьму,
Вместо вина отраву
Налили в чашу ему. Сказали ему: «Будь проклят!
Чашу испей до дна!..
И песня твоя чужда нам,
И правда твоя не нужна!».
Вот второй вариант перевода этого удивительно пророческого стихотворения: Ходил он от дома к дому,
Стучась у чужих дверей,
Со старым дубовым пандури,
С нехитрою песней своей. А в песне его, а в песне –
Как солнечный блеск, чиста,
Звучала великая правда,
Возвышенная мечта. Сердца, превращённые в камень,
Заставить биться сумел,
У многих будил он разум,
Дремавший в глубокой тьме. Но вместо величья славы
Люди его земли
Отверженному отраву
В чаше преподнесли. Сказали ему: «Проклятый,
Пей, осуши до дна...
И песня твоя чужда нам,
И правда твоя не нужна!»
Есть и третий вариант перевода этого стихотворения:
Он бродил от дома к дому,
Словно демон отрешённый,
И в задумчивом напеве
Правду вещую берёг. Многим разум осенила
Эта песня золотая,
И оттаивали люди,
Благодарствуя певца. Но очнулись, пошатнулись,
Переполнились испугом,
Чашу, ядом налитую,
Приподняли над землёй. И сказали: «Пей, проклятый,
Неразбавленную участь,
Не хотим небесной правды,
Легче нам земная ложь». Поэт: Иосиф Джугашвили (газета «Иверия», 25 декабря 1895г.)
http://rutube.ru/tracks/102435.html
 "И все же, как бы ни развивались события, но пройдет время, и взоры новых поколений будут обращены к делам и победам нашего социалистического Отечества. Год за годом будут приходить новые поколения. Они вновь подымут знамя своих отцов и дедов и отдадут нам должное сполна. Свое будущее они будут строить на нашем прошлом". И.В. Сталин. ---------------------------------------------
Великий подвиг Евпатия Коловрата и воинов из его дружины
…Русский воевода Евпатий Львович Коловрат спешил с двухтысячным (2000) отрядом на помощь Рязани, осажденной татарским ханом Батыем…
Не успел... Оглядев пепелище, он принял решение вступить в бой со ста пятидесяти тысячным (150 000) татарским войском. Когда Батыю донесли о нападении, он послал десять тысяч (10 000) воинов (тумен) закрыть вопрос. Русские устояли. Батый послал второй тумен. Русские опять устояли. Пораженный доблестью русских, хан предложил им деньги и должности. Они ответили: «Нет». — «Чего же вы хотите?» — спросил Батый. «Мы хотим умереть», — ответила дружина Коловрата. После такого ответа Батый вынужден был остановить войско (неслыханный момент в истории ведения войны), перестроить его из походного порядка в боевой и двинуть всю свою мощь на горстку русских. Дальше произошло чудо, разум отказывается верить. Армия более чем в сто пятьдесят тысяч (150 000) воинов не могла одолеть дружину Евпатия Коловрата численностью не более чем в две тысячи (2000) воинов. На третьи сутки непрерывного боя Батый, войско которого несло огромные потери, приказал окружить храбрецов камнемётными орудиями. В русских витязей полетели огромные камни...
Подробнее -
В 1237 году несметные полчища монгольских завоевателей вторглись в Русские земли. Первым на их пути оказалось Рязанское княжество, подвергшееся полному разорению и разграблению. После шести дней героической обороны пала и сама Рязань. Тех из ее жителей, кто не погиб в неравном бою, захватчики поголовно вырезали. Не было в городе ни стонущего, ни плачущего - все вместе лежали мертвыми. Разъяренный и ожесточенный сопротивлением рязанцев Батый пошел далее - на Суздаль и Владимир, намереваясь покорить всю русскую землю, истребить веру христианскую, разрушить до основания церкви православные.
В это время рязанский боярин Евпатий Коловрат находился в Чернигове с князем Ингварем Ингоревичем. Услышав о нашествии Батыя, он немедленно выступил из Чернигова с небольшой дружиной на помощь рязанцам. Но, приехав на место, Евпатий застал землю рязанскую уже опустевшей и разоренной, людей убитыми, а церкви сожженными. Та же ужасная картина предстала перед его глазами и в самой Рязани. "И воскричал Евпатий в горести души своей, распаляясь в сердце своем. И собрал небольшую дружину - тысячу семьсот человек, которых Бог сохранил вне города. И погнались вслед безбожного царя, и едва настигли его в земле Суздальской, и внезапно напали на станы Батыевы". Началась жестокая, беспощадная схватка. Монгольские полки были смяты. Ужас и паника охватили их. Захватчикам показалось, что это мертвые рязанцы ожили и мстят им. Сам же Евпатий, насквозь проезжая сильнейшие монгольские полки, бил их беспощадно, истребляя лучших воинов армии Батыя. В пылу битвы, когда тупились от ударов мечи, Евпатий брал мечи вражеские и продолжал сокрушать врага. Видя его бесстрашие, то, как он храбро и мужественно ездил среди неприятельских полков, испугался даже сам Батый. С большим трудом завоевателям удалось захватить пять человек из войска Коловрата, обессилевших от многочисленных тяжелых ран. Пленников привели к Батыю, который стал их спрашивать, кто они такие, какой веры и почему так много делают ему зла. Русские ответили: "Веры мы христианской, слуги великого князя Юрия Ингоревича Рязанского, а от полка мы Евпатия Коловрата. Посланы мы от князя Ингваря Ингоревича Рязанского тебя, сильного царя почествовать, и с честью проводить, и честь тебе воздать. Да не дивись, царь, что не успеваем наливать чаш на великую силу-рать татарскую”. Удивившись такому мудрому ответу, Батый решил послать против Евпатия лучшие, отборные полки во главе со своим шурином - Хоставрулом, который хвастливо заявил, что сможет привести Коловрата живым. Окружив Евпатия, монголы попытались захватить его в плен. Сам Хоставрул выехал против него один на один. Русский богатырь рассек хвастливого завоевателя пополам до седла. Схватка возобновилась. Евпатий продолжал безжалостно истреблять лучших, знаменитых воинов Батыя, рассекая одних до седла, других перерубая пополам. Испугавшись такого проявления мужества и силы, монголы, не сумев одержать победу над Коловратом и его дружиной в открытом бою, решили использовать против них пороки - китайские камнеметные орудия. Наведя огромное количество пороков на Коловрата и остатки его дружины, монголы открыли интенсивную стрельбу и с большим трудом смогли убить русского богатыря. Когда тело Коловрата принесли Батыю, тот послал за своими мурзами и князьями. Собравшиеся, пораженные храбростью и мужеством Коловрата, единодушно заявили: "Мы со многими царями, во многих землях, на многих битвах бывали, а таких удальцов и резвецов не видали, и отцы наши не рассказывали нам. Это люди крылатые, не знают они смерти и так крепко и мужественно, на конях разъезжая, бьются - один с тысячею, а два - со тьмою. Ни один из них не съедет живым с побоища". И воскликнул тогда Батый, глядя на тело Евпатия: "О Коловрат Евпатий! Хорошо ты меня попотчевал с малою своею дружиной, и многих богатырей сильной орды моей побил, и много полков разбил. Если бы такой вот служил у меня - держал бы его у самого сердца своего".
Отдавая дань проявленному мужеству, Батый вернул тело Коловрата оставшимся в живых людям из его дружины, захваченным израненными в битве и приказал отпустить героев, не причиняя им никакого вреда.
Подвиг Евпатия Коловрата, на примере которого воспитывались многие поколения русских людей, стал образцом воинской доблести, мужества, героизма и беззаветного служения своему Отечеству и народу.
Слава Русским Воинам ! Добавлено (22.10.2009, 11:03)
---------------------------------------------
Герой Советского Союза, гвардии сержант Мария Васильевна Октябрьская Письмо: Председателю Государственного Комитета обороны. Верховному Главнокомандующему.
Москва, Кремль
3 марта 1943 г. “В боях за Родину погиб мой муж — полковой комиссар Октябрьский Илья Федотович. За его смерть, за смерть всех советских людей, замученных фашистскими варварами, хочу отомстить фашистским собакам, для чего внесла в госбанк на построение танка все свои сбережения — 50 000 рублей. Танк прошу назвать “Боевая подруга” и направить меня на фронт в качестве водителя этого танка. Имею специальность шофера, отлично владею пулеметом, являюсь Ворошиловским стрелком…” Октябрьская Мария Васильевна, г. Томск, Белинского, 31 Ответ: Томск. Марии Васильевне Октябрьской. “Благодарю Вас, Мария Васильевна, за Вашу заботу о бронетанковых силах Красной Армии. Ваше желание будет исполнено. Примите мой привет, Иосиф Сталин”. Справка: Мария Васильевна Октябрьская (в девичестве Гарагуля) родилась 8 марта 1905 года в Крыму, в многодетной крестьянской семье.
К началу войны, ей, жене комиссара стрелковой дивизии, было 36 лет.
После гибели на фронте мужа Мария Октябрьская на собственные сбережения построила танк Т-34, который назвала “Боевая подруга”.
Пройдя обучение на курсах механиков-водителей, получила звание сержанта и была зачислена во 2-ой танковый батальон 2-го Тацинского полка 26-ой гвардейской Ельнинской танковой бригады. С октября 1943 года на своем танке сражалась на Западном фронте. 17 января 1944 года, при освобождении железнодорожной станции Крынки Витебской области, получила тяжелое ранение. 15 марта 1944 года Мария Васильевна Октябрьская скончалась во фронтовом госпитале города Смоленска, где и похоронена у кремлевской стены на Кутузовском кладбище. 2 августа 1944 года указом Президиума Верховного Совета СССР гвардии сержанту Октябрьской посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Навечно занесена в списки части.
Thе movie of the new MBT Russians military's forces
Сообщение отредактировал RusTango - Четверг, 22.10.2009, 20:30 |
| |
| |
